Геннадий Жуков
И была у мальчика дудка на шее, а в кармане – ложка, на цепочке – кружка, и была у мальчика подружка на шее – Анька-хипушка. Мальчик жил-поживал, ничего не значил и подружку целовал, а когда уставал – Аньку с шеи снимал и на дудке фигачил...
Дудка ныла, и Анька пела, то-то радости двум притырочкам! В общем, тоже полезное дело – на дудке фигачить по дырочкам. А когда зима подступала под горло, и когда снега подступали под шею, обнимались крепко-крепко они до весны. И лежали тесно они, как в траншее, а вокруг было сплошное горе, а вокруг было полно войны... Война сочилась сквозь щели пластмассового репродуктора, война, сияя стронцием, сползала с телеэкрана. Он звук войны убирал, но рот онемевшего диктора – обезъязычевший рот его – пугал, как свежая рана.
И когда однажды ночью мальчик потянулся к Анне, и уже встретились губы и задрожали тонко, там – на телеэкране – в Ираке или Иране, где-то на белом свете убили его ребенка. И на телеэкране собралась всемирная ассамблея, но не было звука, и молча топтались они у стола. И диктор стучал в экран, от немоты свирепея, и все не мог достучаться с той стороны стекла.
А мальчик проснулся утром, проснулся рано-рано, взял на цепочке кружку и побежал к воде, он ткнулся губами в кружку, и было ему странно, когда вода ключевая сбежала по бороде.
Тогда нацепил он на шею непричесанную свою Анну.
И было ему странно Анну почувствовать вновь...
Тогда нацепил он на шею офигенную свою дудку,
но музыку продолжать было странно, как продолжать любовь.
Он ткнулся губами в дудку, и рот раскрылся, как рана,
раскрылся, как свежая рана. И хлынула флейтой кровь
.
Gennady Zhukov
And there was a pipe the boy on the neck, and in his pocket - a spoon on a chain - a mug, was the boy's girlfriend in the neck - Anka-hipushka. The boy lived happily ever after, meant nothing and girlfriend kissing, and when tired - Anka neck and removed a pipe figachit ...
Dudka ached, and Anka was singing, the joy of a two prityrochkam! In general, too, a useful thing - a pipe figachit for holes. And when winter looms under the throat, and when the snow were coming under the neck, hugged tightly them until spring. And they were close, as in a trench, and all around it was a solid mountain, and all around was full of war ... The war seeped through the cracks of the plastic loudspeaker, war, beaming strontium, slipped on television. He cleaned the sound of the war, but the speaker's mouth speechless - obezyazychevshy his mouth - frightened, like a fresh wound.
And one day when the boy reached for Anna night, and has already met her lips and shook finely, there is - on television - in Iraq or Iran, where he was killed the child in this world. And on TV World Assembly met, but there was no sound, and they silently circling the table. And the announcer knocked on the screen, from dumbness svirepeya, and still could not get through to that side of the glass.
The boy woke up this morning, woke up very early, took the chain mug and ran to the water, he pressed his lips to the cup, and it was strange when the water ran down the beard key.
Then he pinned on his neck unkempt Anna.
And it was strange to feel Anna again ...
Then he pinned on his neck an awesome tune,
but the music was strange to continue proceeding with love.
He stuck his lips to whistle, and his mouth open, like a wound,
It opened as a fresh wound. And gushing blood flute
. Смотрите также: | |
