Ой вы ветры! Али прискучила вам пыль родной земли.
Ныне, вот, тоску зелёную куда-то по небу несли.
А она с тучи свесилась, что рыба дохлая,
Глядя вниз, всё ахала да охала,
А потом как свалится мне на голову!
Хоть стой – хоть падай! Хоть водку пей, хоть колу, -
Взяла за горло и не отпускает…
Вот дрянь такая!
Ой вы ветры, косматые - бородатые!
Было у меня два брата: сосна да ель.
В лесу стояли, всё меня поджидали,
Махали лапами, вслед смолою плакали.
Я ушёл, они остались сединой у виска…
Вот и весь сказ.
По реке баржа плывёт, а там матросы спят в кубрике.
Ну а я не мог спать, и пошёл топить свою тоску в реке!
До реки не дойду, так утоплю её в пруду,
А того лучше, - в придорожной луже,
Да и некуда глубже, ведь та не велика тоска…
Плывёт колокольня в ночной тиши,
На ней звонарь, а тому, хоть кол на голове теши!
Он то наверно знает, что мудреней
От заутрени, да к заутрене.
Шалят ветра, а ему нипочём,
Сидит себе в небе, - ну, сыч сычом!
Он и не слыхал, что звоны-то нынче опопсели…
Вот, на руки поплевал, и, пошло веселье!
А у звонаря-то руки кряжисты.
И в гробу он Божий срам видал, да на княжий стыд!
Знай, плещет звон полной мерою
Тому, кто верует, и кто не верует,
Кому по сердцу. А кому и под дых,
Чтобы меньше было вокруг лживых да подлых!
Кто шапку подставит, кто карман, кто полу,
А кто и просто банку из-под тосолу.
Кто пригоршней, а кто и в щепоть,
А кто стаканом норовит тот звон черпать.
А он летит себе над землёй пречистой стаей,
И на всех его хватает!
Я сидел на бережку, и вслушивался в шёпот крови,
Поминал тоску, да время за хвост ловил.
Испросил у Господа света горнего,
В ступке натолок елового корня,
Звонов, да слов поострей для потехи.
Всё это замешал в широкой бадейке.
Обожду часок-другой…
Пока суд да дело, песня и поспела! Oh, you wind! Ali to bore you to the dust of his native land.
Now, here, longing green somewhere in the sky carrying.
And she hung down from the clouds, the fish dead,
Looking down, all but gasped sighed,
And then how will fall on my head!
Though simple - though fall! Though vodka drink, even though Coke -
I took by the throat and does not let go ...
That is such crap!
Oh, you winds, bushy - bearded!
I had two brothers: yes spruce pine.
The forest stood still waiting for me,
Mahali paws after pitch crying.
I left, they were gray at the temple ...
That's the whole story.
Barge floats on the river, and there the men sleep in the cockpit.
Well, I could not sleep and went to drown their depression in the river!
I will not reach to the river, so it drown in the pond,
And even better - in a roadside puddle,
And nowhere more deeply, because that is not great longing ...
Floats bell tower in the quiet of the night,
On her ringer, and ensure at least count on his head teshi!
He is probably aware that the wiser
From matins, but for matins.
Naughty wind, and he was uneasy,
Sits back in the sky - well, Owl owl!
He did not hear the caller something now opopseli ...
Here, he spat on his hands, and went spree!
And the bell-ringer's hands dumpy.
And in his grave, he saw God's shame, but shame to the prince!
Know roar ringing full measure
He who believes and who does not believe,
This heart. And who in the stomach and,
For less than it was lying around so vile!
Who fills the hat who pocket who floor
And who is simply a jar from the antifreeze.
Who handful, and who in a pinch,
Who tries the glass clink draw.
And it flies over the earth itself immaculate flock,
And all of its missing!
I sat on the bank and listening to the whisper of the blood,
I remember his anguish, but time caught by the tail.
I implore the Lord's heavenly light,
The mortar natolok spruce root
Bell, but witty words for fun.
All this is involved in a wide badeyke.
Wait an hour or two ...
In the meantime, the song and ripe! Смотрите также: | |
