Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела, И в парке тихо музыка играла. А было мне тогда еще совсем немного лет, Но дел уже наделал я не мало.
Лепил я скок за скоком, а наутро для тебя Бросал хрусты налево и направо. А ты меня любила и часто говорила: "Житье блатное хуже чем отрава!"
Но дни короче стали, и птицы улетали Туда, где только солнышко смеется, А с ними мое счастье улетело навсегда, И понял я - оно уж не вернется.
Я помню, как с форшмаком ты стояла на скверу, Он был бухой, обняв тебя рукою, Тянулся целоваться, просил тебя отдаться, А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось, И я, как этот фраер, зашатался. Не помню, как попал в кабак, и там кутил, и водку пил, И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути. Узнав меня, ты сильно побледнела. Его я попросил тогда в сторонку отойти - И сталь ножа зловеще заблестела.
Потом я только помню как мелькали фонари, И мусора в саду кругом свистели. Всю ночь я прошатался у причалов до зари, А в спину мне глаза твои глядели.
Любовь свою короткую хотел залить я водкою И воровать боялся, как ни странно, Но влип в исторью глупую, и как-то опергруппою Я взят был на бану у ресторана.
Сидел я в всесознайке, ждал от силы пятерик, Когда внезапно вскрылось это дело... Зашел ко мне шапиро, мой защитничек-старик, Сказал: "Не миновать тебе расстрела!"
И вот меня постригли, костюмчик унесли, На мне теперь тюремная одежда. Квадратик неба синего и звездочка вдали Сверкают мне, как слабая надежда.
А завтра мне зачтется мой последний приговор И снова, детка, встретимся с тобою. А утром поведут меня на наш тюремный двор, И там глаза навеки я закрою. When we met with you, cherries blossomed, And in the Park music played softly. And I was then still quite a few years, But the cases I have done is not enough.
I sculpted gallop for Skokie, and in the morning for you Threw crunches left and right. You loved me and often said: & quot; habitation blatnogo worse than poison! & quot;
But the days are shorter steel, and the birds flew away There, where only the sun laughs, And with them, my happiness departed forever, And I realized - it certainly will not be back.
I remember with mincemeat you stood on the square, He was buhoy, I hold you by the hand, Stretched to kiss, I asked you to surrender, And you nod your head in response.
To me dizzy, and my heart beat so, And I like that simpleton, staggered. I do not remember how I got to the pub and there carousing and drinking vodka, And drunken tears drenched.
One day, one night, I got you on the road. Know me, you are very pale. I asked him then to move to the side - And steel knife gleamed ominously.
Then I just remember flashed lights, And debris in the garden all around whistling. All night I proshatalsya berths before dawn, And in the back of your eyes I looked.
Love her short, I wanted to pour vodka And afraid to steal, oddly enough, But he got in trouble stupid, and somehow combat units I was taken to ban the restaurant.
I sat in vsesoznayke, waited on the strength pyaterik, When suddenly came to light this thing ... Shapiro came to me, my zaschitnichek-old man He said: & quot; You can not escape the shooting! & Quot;
And here I was tonsured, suit claimed, For me now the prison clothes. A square of blue sky and the star away Glitter me as a faint hope.
And tomorrow, I will count my last sentence And again, baby, we'll meet with you. And in the morning I will lead our prison yard, And there I close my eyes forever. | |