А помнишь, наши месяцы прошлые,
одинокие, холодные, пошлые.
усталые улыбки, не рассказывай никому.
мы просто не знали, что будет так.
все никак не пойму.
была ты, может быть ты есть.
не нахожу в себе, ни сил, ни боли.
без жизни, без тебя, без воли.
и только камни на дорогах,
расскажут, для нас и для других,
А может быть все это снится?
и медленно стекая по страницам
моментами, давно ушедших поздних дней,
когда могла назвать тебя своей.
Такая разная, то дерзкая, то грустная.
Улыбка тусклая, а между пальцами зажата сигарета.
Лето. А может быть и осень.
не помню вовсе.
Проснуться рано утром, до рассвета
что бы только взглянуть на тебя.
Услышать, как смешно сопишь во сне.
Ты знала, что разговариваешь, когда спишь?
Теперь вот знаешь.
и не сломаешь мои воспоминания,
когда стояли босиком на ледяном полу балконном.
пришлось укутать в одеяло, тебя, себя и вместе с сигаретой
смотреть, как поднимается рассвет.
Теперь нет.
Нет ни тебя, ни слов ненужных. Даже нужных нет.
На них стоит запрет.
И для тебя и для меня.
Все утекает каплями кровавого вина,
и нет значения прощения,
оно исчезло в птичьем пении,
в предвзятостях потеряно.
и больше не найдет никто.
Моя больничная, со шрамами и неприличная.
безличная.
Когда нам стукнет век, забудем навсегда.
прости
я лишь август до дна. Do you remember our last few months,
lonely, cold, vulgar.
weary smile, do not tell anyone.
we just did not know it would be so.
still can not understand.
was you, maybe you are.
I do not find in themselves no effort or pain.
no life without you, without a will.
and only the stones on the road,
tell you, for us and for others,
Maybe it all a dream?
and slowly trickling down through the pages
moments later bygone days
when you could call her.
This is different, the daring, the sad.
Smiling dull and squeezed the cigarette between his fingers.
Summer. And maybe fall.
I do not remember at all.
Wake up early in the morning, before dawn,
that would just look at you.
Hear how ridiculous sopish dream.
Did you know that you talk when you sleep?
Now here you know.
and I will not break my memories,
when you are standing barefoot on the icy floor balcony.
I had to wrap up in a blanket, you, yourself, and with a cigarette
watch as dawn rises.
Now there is no.
There is no you, no unnecessary words. Even right there.
They should ban.
And for you and for me.
All leaking drops of blood wine,
and no value of forgiveness,
it disappeared in the bird's singing,
bias is lost.
and do not find anybody.
My hospital, with scars and obscene.
impersonal.
When we knock a century, ever forget.
sorry
I just August to the bottom. | |
