На дворе трещал, рождественский мороз,
По деревне проезжал большой обоз.
Кони фыркая, неслись под косогор,
Проезжая непроглядный черный бор.
Кони фыркая, неслись под косогор,
Проезжая непроглядный черный бор.
Мой ямщик, был бородатый сибиряк,
Он взглянул на ис проклятый черный мрак.
Ну-ка, барин, ну-ка, барин, посмотри,
Там селенье показалось впереди.
В том селенье, в том селенье, у реки,
Как рассказывают часто старики.
В той деревне, в той деревне, есть корчма,
Там цыганка сводит жителей с ума.
В той деревне, в той деревне, есть корчма,
Там цыганка сводит жителей с ума.
Наши сани дали резкий поворот,
Кони вкопанные стали у ворот.
И цыганка молодая не спроста,
Нам со скрипом отворяла ворота.
И цыганка молодая не спроста,
Нам со скрипом отворяла ворота.
В тот же миг, я завалился прямо в дом,
Снял шубейку, и уселся я за стол.
Чернобровая, закускою мила,
Что касается, и на, на, на, на, пьян.
Много ел я, много пил я, и кутил,
Деньги были, только, что я дом спустил.
А цыганка, подливала без конца,
А, я глаз не мог отнять с её лица.
На лице её румянец загорал,
Я, цыганочку, обнял, поцеловал.
Она шепнула: - Мой любимый, давай спать!
И мы с нею повалились на кровать.
Я, такой не видел страсти никогда,
Все напасти отступили навсегда.
Утонув в её объятьях, я уснул,
А во сне я видел счастье, и весну.
На дворе трещала жгучая метель,
Мы, с хозяйкою помяли всю постель.
Шуры-муры, трали-вали до утра,
Ночь прошла, и расставаться нам пора.
Шуры-муры, трали-вали до утра, до утра,
Ночь прошла, и расставаться нам пора.
Мой ямщик, пошел лошадок запрягать,
А, цыганочка, вороты отпирать.
Вот, упряжка в раз рванула, понесла,
Наши сани отвалили от села.
Мой ямщик, пошел лошадок запрягать,
А, цыганочка, ворота отпирать.
Вот, упряжка в раз рванула, понесла,
Наши сани отвалили от села. The yard crackled, Christmas frost
In the village I passed a large convoy.
The horses snorting, flew under the slope,
Driving impenetrable black forest.
The horses snorting, flew under the slope,
Driving impenetrable black forest.
My coachman was bearded Siberian,
He glanced at the IP damn black darkness.
Well, sir, Come on, sir, look,
The village in front of It seemed.
In the villages, in the villages, by the river,
How to tell the often elderly.
In that village, in that village, there is a tavern,
It reduces the gypsy population mad.
In that village, in that village, there is a tavern,
It reduces the gypsy population mad.
Our sled gave a sharp turn,
Coney dug themselves in the gate.
And young gypsy is not casual,
We creaked open the gates.
And young gypsy is not casual,
We creaked open the gates.
At that moment, I fell right into the house,
Shubeyku took off, and I sat down at the table.
Browed, sweet snacks,
With regard to, and on, on, on, drunk.
Many I ate, I drank a lot, and carousing,
The money was just that I pulled the house.
A gypsy pour endlessly,
And I could not take eyes from her face.
On the face of it glow lights up
I, gypsy, hugged and kissed.
She whispered: - My dear, let's go to sleep!
And we fell onto her bed.
I have not seen such a passion ever
All retreated scourge forever.
Drowning in her arms, I fell asleep,
And in a dream I saw happiness and spring.
Outside cracked stinging snowstorm
We, the hostess squeezed the entire bed.
Hanky-panky, Tralee wali until the morning,
The night passed, and the time for us to leave.
Hanky-panky, Tralee wali until the morning, until the morning,
The night passed, and the time for us to leave.
My coachman, went to harness the horses,
A Gipsy, collars unlock.
Here, in the team again jerked, I suffered,
Our sleds took away from the village.
My coachman, went to harness the horses,
A Gipsy, unlock the gate.
Here, in the team again jerked, I suffered,
Our sleds took away from the village. Смотрите также: | |
