выхожу.
Медленно двигаюсь в сторону багровой луны.
Прохожу через тонкую бледную шторку облаков.
Выхожу...
Сзади!!!
Волки.
Выхожу.
Дыхание сзади.
Волки.
Черные смоляные.
Дыхание.
Сзади.
Красными глазами.
Дыхание.
Они вдогонку.
Я прохожу еще через одну шторку облаков.
Дыхание.
Прохожу еще через одну шторку мертвенно бледных облаков.
Навстречу кони.
В ушах застыл странный звук, похожий
На летящие вниз осколочки елочной игрушки.
Струна обрывается и глухо как пепел
Падает с неба обгорелая птица,
Угольком, безразличная теплая птица,
С стекленеющим небом на самом дне глаз.
Am C5 D5 E5 Am C5 D5 E5
Струна обрывается больно и просто.
В зазеркалье лицо - нарисованым гипсом...
Нарисованым гипсом - как это мило.
Кулаком на осколки радужный нимб отраженного мира.
По темной смоле засыхающей крови,
По дикой смоле обнимающей боли,
Я начинаю играть в разрушение.
Я начинаю играть в разрушение.
Я запру ключом дверь.
Лязг.
Поворт ключа.
Лязг.
Поворот ключа.
Я забью ее накрест.Стервенея,ладони
Оставляют на досках темно-красную полосу.
Она почему-то почти черная.
Темное,липкое.
Полуночным призраком
Растет, набухает, кипит мое новое дыхание,
Но я боюсь оторваться от дрожащего зеркала,
Где в белых зрачках четко написано, что
По темной смоле засыхающей крови,
По дикой смоле обнимающей боли,
Я начинаю играть в разрушение.
Я начинаю играть в разрушение.
А мы все здесь слепые дети.
Мы все здесь безрассветно слепые дети.
И лишь на самом дне сердца и детства
Припоминаем эскизы уходящего солнца.
И нас могла бы спасти любовь.
Я знаю, конечно, нас спасла б любовь.
Добрая собака поводырь - любовь.
Добрая, святая собака - любовь.
И мы орали сквозь иней на стенах,
Сквозь иней на толстых стенах,
Сквозь иней орали на толстых стенах,
Из сточных канав орали...
Непонятное небо неслышно.
Орали, орали, орали, орали,
По темной смоле засыхающей крови,
По дикой смоле обнимающей боли,
Мы начинаем играть в разрушение.
Мы начинаем играть в разрушение.
Человек в зеркале берет нож.
Руки дрожат - это неважно.
Человек в зеркале сжимает нож,
Ненависть ползет в щели меж досками
Путает руки резиновым жгутиком.
Здесь больше, больше, больше
Новых врагов.
А стены уставились, смотрят обоями.
Стены вы хотите убить меня.
Попытайтесь, играть буду я.
Нож поможет.
Играть буду я.
В углах тихо, тихо и громче, громче, громче
Смеется, смеется как тени все громче смеется.
На клочки на куски, на рваные полосы.
Граница свободы - красная темень.
Безумие сквозь мозг, зрачки - растущие полосы,
Хруст зубов пена, радость агония
А сквозь зрачки - растущие полосы,
Осколки летящего вниз распятие.
Этого мира здесь больше не будет,
Этот мир здесь больше не нужен
Этого мира здесь больше не будет,
Этот мир здесь больше не нужен
По темной смоле засыхающей крови,
По дикой смоле обнимающей боли,
Мы начинаем играть в разрушение.
Мы начинаем играть в разрушение.
Мы все здесь безрассветно слепые дети.
Мы все - слепые дети.
Вы сказали - фашизм, война, революция...
Не в этом дело, полно.
Осталось недолго.
Не в этом дело, нас становиться больше.
И нас могла бы спасти любовь.
Я знаю, конечно, нас спасла бы любовь.
Добрая собака поводырь - любовь.
Добрая святая собака.
I leave.
Slowly moving towards the crimson moon.
I pass through a thin pale curtain of cloud.
I go out ...
Behind !!!
Wolves.
I go out.
Breathing behind.
Wolves.
Black resin.
Breath.
Behind.
Red eyes.
Breath.
They are in pursuit.
I pass through another curtain of clouds.
Breath.
I pass through another curtain deathly pale clouds.
Towards the horses.
His ears stood a strange sound, like
On oskolochki flying down the Christmas tree toys.
The string breaks and muffled like ashes
Drop from charred bird of the sky,
Embers, indifferent warm the bird,
With stekleneyuschim air at the bottom of the eye.
Am C5 D5 E5 Am C5 D5 E5
The string is cut off and just hurt.
In the mirror the face - narisovanna plaster ...
Narisovanna gypsum - how nice.
Fist to pieces rainbow halo reflected world.
On a dark resin dries up the blood,
On wild pitch embracing pain,
I'm starting to play in the destruction.
I'm starting to play in the destruction.
I lock the door key.
Clang.
Povort key.
Clang.
Turn the key.
I will score it nakrest.Sterveneya, palm
Leave on a dark red strip boards.
For some reason she almost black.
The dark, sticky.
midnight ghost
It grows, swells, boils my new life,
But I'm afraid to break away from the trembling mirror,
Where white pupils clearly states that
On a dark resin dries up the blood,
On wild pitch embracing pain,
I'm starting to play in the destruction.
I'm starting to play in the destruction.
And we are all blind children.
We are all here bezrassvetno blind children.
And only at the very bottom of the heart and childhood
We remind sketches of the setting sun.
And we would love to save.
I know, of course, we have saved the b love.
A good guide dog - love.
The good, the holy dog - love.
We plowed through the frost on the walls,
Through thick frost on the walls,
Through the frost plowed with thick walls,
From the gutters yelled ...
Not clear sky quietly.
Shouting, screaming, yelling, shouting,
On a dark resin dries up the blood,
On wild pitch embracing pain,
We're starting to play destruction.
We're starting to play destruction.
Man in the mirror takes the knife.
Hands shaking - it does not matter.
Man in the Mirror compresses knife
The hatred creeps into the cracks between the boards
Confuses hands rubber flagellum.
There are more, more, more
New enemies.
A wall staring, looking wallpaper.
The walls you want to kill me.
Try to play, I will.
Knife help.
Play I will.
In quiet corners, quiet and louder, louder, louder
Laughs and laughs like a shade louder laughs.
On shreds to pieces on the ragged band.
Border freedom - red darkness.
Madness through the brain, eyeballs - growing band
Crunch foam teeth, joy, agony
And through the pupils - growing band
Shards of flying down the crucifix.
This world is no longer,
This world is no longer needed
This world is no longer,
This world is no longer needed
On a dark resin dries up the blood,
On wild pitch embracing pain,
We're starting to play destruction.
We're starting to play destruction.
We are all here bezrassvetno blind children.
We all - blind children.
You said - fascism, war, revolution ...
Not in this case is complete.
Not long left.
Not in this case, we have to get more.
And we would love to save.
I know, of course, we would have saved love.
A good guide dog - love.
Good holy dog. Смотрите также: | |
