Возил меня полковник за кордон,
Был он бледен, как покойник, миль пардон,
Говорил он всю дорогу о Руси:
"Живы мы и слава богу, фрау, мерси".
-"Извините, мсье полковник, чем стареть
Может лучше за Россию умереть?
Ради чести и престижа, не шучу?"
Он ответил: "Что я, рыжий?
Не хочу!"
Между прочим, сам Керенский за кордон
Перебрался в платье женском, миль пардон,
Сбросив женскую одежду и корсет
Мне высказывал надежды тет-а-тет.
- "Извините, мсье Керенский, чем стареть
Может лучше за Россию умереть?
Ради чести и престижа, не шучу?"
Он ответил: "Что я, рыжий?
Не хочу!"
Мы решили перебраться за кордон,
Чтобы жизнью наслаждаться, миль пардон,
Чтобы с ветреной кокеткой пить вино,
А с блондинкой иль с брюнеткой - всё равно.
Сен требь ен, ведь это лучше, чем стареть,
У красавицы в объятьях умереть.
Hадо к счастью быть поближе и любви:
Hе в России, так в Париже.
Се ля ви! Colonel took me across the border,
He was pale as a corpse, miles sorry,
He talked all the way to Russia:
"We are still alive, thank God, Frau, merci."
- "Excuse me, sir, Colonel, than to grow old
Maybe better for Russia to die?
For the sake of honor and prestige, not joking? "
He replied: "What am I red?
I do not want!"
Incidentally, Kerensky himself across the border
Moved to dress feminine, miles sorry,
Throwing women's clothing and corset
I expressed the hope of a tete-a-tete.
- "Excuse me, Monsieur Kerensky than to grow old
Maybe better for Russia to die?
For the sake of honor and prestige, not joking? "
He replied: "What am I red?
I do not want!"
We decided to move across the border,
To enjoy life, miles sorry,
To flirt with windy drink wine,
And the blonde with brunette il - still.
September require ene, it's better than to grow old,
In beauty in the arms of death.
Hado fortunately be closer and love:
Not in Russia, in Paris.
C'est la vie! | |
