На Сусуман наладился этап:
С утра гудит, как улей, дом казённый.
Подтаял снег в следах медвежьих лап,
Пришла весна в усиленную зону.
Пёс-доходяга, высунув язык,
На солнце греется у старой лесопилки.
Махнул свой сахарок на полбутылки
У клуба старый, но не отменённый зэк.
Воры, что в отрицалове, смогли
Не отрицать весны в глазах у Кати.
На красную будёновскую скатерть
Подснежники Деникиным легли.
Их носит ей фиксатый одессит
(Статья сто восемь прим, пункт первый, часть вторая),
И Катя каждый вечер угорает
За стеллажами, на которых Маркс стоит.
С гражданином начальником
Мы почифирим за чайником.
Он зону правильно держал,
Из пайки зэковской не крал,
В тугу печаль вникал.
Смотрящему кожаный портмонет
Перед разлукой справила охрана.
Без Горкина как нету Микояна,
Так без лопатника вора в природе нет.
Привет тебе, заиндевелый Сусуман,
Прими, как подобает зоне, терпигорца,
Который на рассвет идёт за солнцем
По имени "тюрьма и Колыма".
С гражданином начальником
Мы почифирим за чайником.
Он зону правильно держал,
Из пайки зэковской не крал,
В тугу печаль вникал.
В стогу иголка - вольный человек.
Поёт цыган про воровское счастье.
И раскидали карты в оперчасти:
Там кум гадает, кто пойдёт в побег.
В сапог уткнулся белым ухом Бим.
Пришла весна, в натуре, значит, без обмана.
Наладился этап до Сусумана,
Где моют золото и всё, что рядом с ним.
С гражданином начальником
Мы почифирим за чайником.
Он зону правильно держал,
Из пайки зэковской не крал,
В тугу печаль вникал.
