Ты не угадаешь мой ангел, откуда я тебе пишу: из Павловска, между Берновом и Малинниками, о которых, вероятно, я тебе много рассказывал. Вчера, своротя на проселочную дорогу к Яропольцу, узнаю с удовольствием, что проеду мимо, Вульфовых поместий, и решился их посетить. В 8 часов вечера приехал я к доброму моему Павлу Ивановичу (Эгельстрому), который обрадовался мне, как родному. Здесь я нашел большую перемену. Назад тому 5 лет Павловское, Малинники и Берново наполнены были уланами и барышнями, но уланы переведены, а барышни разъехались; из старых моих приятельниц нашел я одну белую кобылу, на которой и съездил в Малинники; но и та уж подо мною не пляшет, не бесится, а в Малинниках, вместо всех Анет, Евпраксий, Саш, Маш, etc, живет управитель Парасковии Александровны Рейхман, который поподчивал меня шнапсом. Вельяшева, мною некогда воспетая, живет здесь, в соседстве; но я к ней не поеду, зная, что тебе это было бы не по сердцу. Здесь обдаюсь я вареньем и проиграл три рубля в двадцать четыре роббера в вист. Ты видишь, что во всех отношениях я здесь безопасен. Много спрашивают меня о тебе; так же ли ты хороша, как сказывают, и какая ты: брюнетка или блондинка, худенькая или плотненькая? Завтра чем свет отправляюсь в Ярополец, где пробуду несколько часов, и отправлюсь в Москву, где, кажется, должен буду остаться дня три. Забыл я тебе сказать, что в Яропольце (виноват: в Торжке) толстая m-lle Pojarsky та самая, которая варит славный квас и жарит славные котлеты, провожая меня до ворот своего трактира, отвечала мне на мои нежности: стыдно вам замечать чужие красоты, у вас у самого жена такая красавица, что я, встретя ее (?) ахнула. А надобно тебе знать, что m-lle Pojarsky ни дать ни взять m-me Georges, только немного постарше. Ты видишь, моя женка, что слава твоя распространяется по всем уздам. Довольна ли ты? Будьте здоровы все, помнить ли меня Маша, и нет ли у ней новых затей? Прощай, моя плотненькая брюнетка (что ли?) Я веду себя хорошо, и тебе не за что на меня дуться. Письмо это застанет тебя после твоих именин. Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица. Прощай, мой ангел, целую тебя крепко. You can not guess my angel, from where I am writing to you: from Pavlovsk between Bernovo and raspberry bushes, which I probably told you a lot. Yesterday, and turned onto a country road to Yaropolets, happy to know that will pass by, Vulfova estates and decided to visit them. At 8 pm I went to my good Pavel Ivanovich (Egelstromu), which delighted me as a mother. Here I found a great change. Back to 5 years Pavlovsky Malinniki and Bernovo were filled with lancers and ladies, but transferred to the Lancers, ladies and departed; from old my female friends I found a white mare, on which he traveled to Malinniki; but that certainly does not dance under me, not frantic, and Malinniki instead of Anet, Eupraxia, Sash, Mash, etc, living ruler Parascovia Alexandrovna Reichman, who popodchival me schnapps. Velyasheva, I had once sung, lived here in the neighborhood; but I will not go to her, knowing that it was you would not have the heart. Here I pour the jam and the ruble lost three of twenty-four Robber whist. You see that in every way I'm safe here. Many have asked me about you; the same whether you are good as they say, and what you are: Brunette or blond, skinny or plump? Tomorrow I go to than light Yaropolets where will stay for several hours, and sent to Moscow, where, it seems, will have to stay for three days. I forgot to tell you that Yaropolets (fault: Torzhok) thick m-lle Pojarsky the one that brews a nice brew and fries nice burgers, seeing me to the gate of his restaurant, meet me at my affection: you ashamed to notice other people's beauty, You have a wife of such beauty that I met her (?) I gasped. And you ought to know that m-lle Pojarsky neither give nor take m-me Georges, just a little older. You see, my little wife, that your glory is over all uzdam. Are you? Cheers all, do you remember me Masha, and there you have it the new ploys? Farewell, my plump brunette (what?) I'm good, and you have nothing to sulk at me. This letter finds you after your name day. Have you looked in the mirror and I am sure are you that to your face can not compare anything in the world, and your soul like I'm even more of your face. Farewell, my angel, I kiss you hard. | |
